Пятница
29.03.2024
13:16
Форма входа
Погода
GISMETEO: Погода по г. Архангельское (Башкорт.)
Календарь
«  Март 2024  »
ПнВтСрЧтПтСбВс
    123
45678910
11121314151617
18192021222324
25262728293031
Наш опрос
Хотите ли вы чтобы сайт работал постоянно?
Всего ответов: 437
Статистика

Онлайн всего: 1
Гостей: 1
Пользователей: 0

село Бакалдино

Где бы мы ни жили, на каких языках не говорили Россия – наша общая единая Отчизна. Однако у каждого есть ещё и свой милый сердцу уголок земли, где он увидел свет солнца, сделал первые шаги. Именно с него, с отчего порога и начинается для нас Родина. Её обязательно надо знать и любить. Изучая историю родного края, мы узнали, что наше село Бакалдино, основали переселенцы из Латвии, прибывшие сюда в конце прошлого века в надежде получить землю в собственность.

В 1894 году в газетах Латвии появились объявления, что латыши приглашаются на жительство в центральные области России: Оренбургскую, Уфимскую, Тюменскую губернии. Царское правительство обещало дать землю в аренду. На выгодных условиях проводился переезд переселенцев до нового места жительства.

В свое время  Петерис Розенберг напевал такой куплет:

 

« Пойдём мы на русскую землю,

На русской земле добро жить -

Даром хлеб, даром соль,

Даром сладку брагу пить…»

 

О произношении не удивляйтесь – как человек умел, так выговаривал, он не был силён в грамматике русского языка.

Но была и ещё одна другая песенка, как старые люди её называли, -     «На отечестве и на чужбине», которую написал Андрей Пумпурс, и в которой было сказано:

 

«Почему побрели в такую даль

Вы с любимого отечества

Разве не хватило места, братцы,

Здесь, внутри нашей Латвии?

 

                                    Разве не хватило вам работы

В извилинах нашей Даугавы,

Разве не расцветал ячмень ваш

Здесь, во пнистых просеках?»

 

Стихотворение было сочинено в 1874 году и как будто предвидело, что через десять лет начнётся почти массовое переселение латышей внутрь России. Ради чего? Ради земли.

Информация о времени поселения была разной. Как утверждают некоторые публикации, первая крупнейшая группа – 387семей – сюда, в Архангельский район,  переселилась в 1894 году.

Документ, полученный нами из ЦГИА РБ, от 24 марта 1895 года № 448  подтверждает данный факт.

 

Господину Уфимскому Губернатору.

 

Управляющий 15-м Архангельским имением, Сарапульского Удельного Округа, Г. Дубасов, в отношении своём от 21 марта за № 100, просит моего содействия к прекращению совершенно неожиданного наплыва в текущем году латышей переселенцев во вверенное его управлению удельное имение, ибо переселенцы эти, насколько ему Управляющему известно, покидают свою Родину и отправляются в столь далёкий путь, руководствуясь лишь только письмами своих родственников и знакомых. Распоряжения, относительно отдачи в аренду удельных земель вновь прибывающим латышам-переселенцам, он Управляющий Дубасов ещё не имеет, и если бы таковое и последовало, то опасается, что удобные для поселения земли в 15 Архангельском имении нет.

Из Сборника статистических сведений по Уфимской губернии          (ЦГИА РБ. Стерлитамакский уезд. Самара. 1899г.) 1895-1897гг мы узнали, что в Архангельской волости латышей – 383 двора, жителей – 1982 человека, мужчин – 1031, женщин – 951. На один двор приходится 5,2 жителя, 922 женщины на 1000 мужчин.

В Бакалдино, например, было 204 хутора. Около 1930 года в Башкирии (в бывшей Уфимской губернии) жило всего около 10 000 латышей, сохраняя и развивая культуру и традиции родной земли и отличительную черту всех латышей – замечательное трудолюбие.

 Известно, что самыми первыми жильцами здесь были высланные из Латвии бунтовщики – почти со времён мятежей в Каугури в 1802 году. Они здесь работали – жгли уголь для окружных чугунно - и меднолитейных заводов. На места их работы указывали чёрные круглые пятна в пашнях. Первые хутора находились там, где сейчас жили Падоми, Лани, Личи, где находилось и кладбище.

Найти более-менее точные сведения и узнать о высланных не удалось. Только в издании « Латышские газеты» 1834 года есть небольшая статья про Тобольскую область, которая начинается за горным хребтом. В статье написано, что на Сибирской земле живёт довольно много латышей из Курземе и Видземе, совершившие преступления на родине и поэтому высланные. Из этой статьи ещё можно узнать, что часть высланных были закованы в кандалы и угнаны в копи, а часть поселена в деревнях, где им дали возможность обрабатывать землю или заниматься каким-либо ремеслом. Есть сведения, что высланные в 50-60 годах 19 века и даже ещё раньше поселены и во многих других местах в этом краю. Какая-то их часть была даже брошена на волю судьбы и бродила по деревням, прося милостыню.

Старожилы рассказывали, что самых первых было семь семей. Только от этих, самых первых, в колонии ничего не сохранилось. Одной из старейших семей была семья Гибет, которая приехала сюда в начале 80-х годов 19 века.

О первых переселенцах говорит и старинное кладбище. Самые старые кресты находились сразу же направо от большого креста. Некоторые памятники были роскошными, чугунные буквы напоминали, кто под ними лежит.

Вспоминает Хуго Рукшин: «Когда я впервые повидал кладбище, оно было уже давно заброшено, заросло бурьяном, могилки сравнялись с землёй. Об их латышском происхождении свидетельствовали только лютеранские кресты, кусты сирени и божьего дерева. Наверное, их когда-то сажали для ограды, теперь они распространились повсюду, даже трудно было пройти. В детстве меня интересовали готические буквы на крестах. Пока взрослые принимали участие в похоронной церемонии, я отходил в сторону и старался прочесть, что там написано! Но ничего у меня не получалось. Кресты так заржавели, что буквы раскрошились. В одном месте с трудностями смог прочесть фамилию « Вилде». От имени остались только несколько букв, по которым можно было предположить, что имя Георг. Ещё на одном кресте я с трудностями, но разобрал фамилию Унгурс. Такую фамилию иногда и от отца слышал. Других надписей не помню, мне же тогда было всего пять лет. Рядом с именем сохранился и год смерти – 1872 (Х. Рукшин -  1918 года рождения).

Отец рассказывал, что на старом кладбище похоронены первые бакалдинцы, которые здесь жили, когда самого Бакалдино ещё не было, - углежоги из Инзерского, Симского, Французского и  других чугунно - и меднолитейных заводов, из Родины изгнанные борцы за правду. Крестов было примерно десять. И я до сих пор думаю: сколько времени должно было пройти, чтобы чугун так разрушился!

Ещё с тех давних времён кое-где сохранились толстые, могучие дубы, с обсохшими от старости верхушками. Чтобы некоторые обхватить, надо было трём мужикам за руки браться. Большинство дубов превратились в уголь. Их распиливали на острые длинные чурбаки, складывали в стожары, потом покрывали дёрном и изнутри поджигали. Горели долго. Углежоги, о сне даже не помышляя, присматривали за дымящимися кучами и время от времени били по ним тяжёлыми колотушками – чтобы не образовывались пустоты и в угле не оставались не сгоревшие до конца поленья. С этим углём, говорили, выплавляли тогда самую лучшую сталь.

С тех времён уже отросли новые леса – сначала берёзы и осина, потом и вязы, липы, клёны, кое-где дубовые рощи. Теперь леса были срублены, земля очищена под пашню. За это время успели заржаветь не только чугунные кресты, но и человеческая память. Лишь старинные дубы на просторах пашни до сих пор стояли как свидетели прошедшего времени, и на их верхушки приседали отдохнуть лесные голуби».