Пятница 29.03.2024 13:16 |
Приветствую Вас Гость Главная | Регистрация | Вход | RSS |
|||||||||||
|
село БакалдиноГде бы мы ни жили, на каких языках не
говорили Россия – наша общая единая Отчизна. Однако у каждого есть ещё и свой
милый сердцу уголок земли, где он увидел свет солнца, сделал первые шаги.
Именно с него, с отчего порога и начинается для нас Родина. Её обязательно надо
знать и любить. Изучая историю родного края, мы узнали, что наше село
Бакалдино, основали переселенцы из Латвии, прибывшие сюда в конце прошлого века
в надежде получить землю в собственность. В 1894 году в газетах
Латвии появились объявления, что латыши приглашаются на жительство в
центральные области России: Оренбургскую, Уфимскую, Тюменскую губернии. Царское
правительство обещало дать землю в аренду. На выгодных условиях проводился
переезд переселенцев до нового места жительства. В свое время Петерис Розенберг напевал такой куплет: « Пойдём мы на русскую землю, На русской земле добро жить - Даром хлеб, даром соль, Даром сладку брагу пить…» О произношении не
удивляйтесь – как человек умел, так выговаривал, он не был силён в грамматике
русского языка. Но была и ещё одна другая
песенка, как старые люди её называли, - «На отечестве
и на чужбине», которую написал Андрей Пумпурс, и в которой было сказано: «Почему побрели в такую даль Вы с любимого отечества Разве не хватило места, братцы, Здесь, внутри нашей Латвии? Разве не хватило вам работы В извилинах нашей Даугавы, Разве не расцветал ячмень ваш Здесь, во пнистых просеках?» Информация о времени
поселения была разной. Как утверждают некоторые публикации, первая крупнейшая
группа – 387семей – сюда, в Архангельский район, переселилась в 1894 году. Документ, полученный нами
из ЦГИА РБ, от 24 марта 1895 года № 448 подтверждает данный факт. Господину Уфимскому Губернатору. Управляющий 15-м Архангельским имением, Сарапульского
Удельного Округа, Г. Дубасов, в отношении своём от 21 марта за № 100, просит
моего содействия к прекращению совершенно неожиданного наплыва в текущем году
латышей переселенцев во вверенное его управлению удельное имение, ибо
переселенцы эти, насколько ему Управляющему известно, покидают свою Родину и
отправляются в столь далёкий путь, руководствуясь лишь только письмами своих
родственников и знакомых. Распоряжения, относительно отдачи в аренду удельных
земель вновь прибывающим латышам-переселенцам, он Управляющий Дубасов ещё не
имеет, и если бы таковое и последовало, то опасается, что удобные для поселения
земли в 15 Архангельском имении нет. Из Сборника
статистических сведений по Уфимской губернии (ЦГИА РБ. Стерлитамакский уезд.
Самара. 1899г.) 1895-1897гг мы узнали, что в Архангельской волости латышей –
383 двора, жителей – 1982 человека, мужчин – 1031, женщин – 951. На один двор
приходится 5,2 жителя, 922 женщины на 1000 мужчин. В Бакалдино, например,
было 204 хутора. Около 1930 года в Башкирии (в бывшей Уфимской губернии) жило
всего около 10 000 латышей, сохраняя и развивая культуру и традиции родной
земли и отличительную черту всех латышей – замечательное трудолюбие. Известно, что самыми первыми жильцами
здесь были высланные из Латвии
бунтовщики – почти со времён мятежей в Каугури в 1802 году. Они здесь работали
– жгли уголь для окружных чугунно - и меднолитейных заводов. На места их работы
указывали чёрные круглые пятна в пашнях. Первые хутора находились там, где
сейчас жили Падоми, Лани, Личи, где находилось и кладбище. Найти более-менее точные
сведения и узнать о высланных не удалось. Только в издании « Латышские газеты»
1834 года есть небольшая статья про Тобольскую область, которая начинается за
горным хребтом. В статье написано, что на Сибирской земле живёт довольно много
латышей из Курземе и Видземе, совершившие преступления на родине и поэтому
высланные. Из этой статьи ещё можно узнать, что часть высланных были закованы в
кандалы и угнаны в копи, а часть поселена в деревнях, где им дали возможность
обрабатывать землю или заниматься каким-либо ремеслом. Есть сведения, что
высланные в 50-60 годах 19 века и даже ещё раньше поселены и во многих других
местах в этом краю. Какая-то их часть была даже брошена на волю судьбы и
бродила по деревням, прося милостыню. Старожилы рассказывали,
что самых первых было семь семей. Только от этих, самых первых, в колонии
ничего не сохранилось. Одной из старейших семей была семья Гибет, которая
приехала сюда в начале 80-х годов 19 века. О первых переселенцах
говорит и старинное кладбище. Самые старые кресты находились сразу же направо
от большого креста. Некоторые памятники были роскошными, чугунные буквы
напоминали, кто под ними лежит. Вспоминает Хуго Рукшин: «Когда
я впервые повидал кладбище, оно было уже давно заброшено, заросло бурьяном,
могилки сравнялись с землёй. Об их латышском происхождении свидетельствовали
только лютеранские кресты, кусты сирени и божьего дерева. Наверное, их когда-то
сажали для ограды, теперь они распространились повсюду, даже трудно было
пройти. В детстве меня интересовали готические буквы на крестах. Пока взрослые
принимали участие в похоронной церемонии, я отходил в сторону и старался
прочесть, что там написано! Но ничего у меня не получалось. Кресты так
заржавели, что буквы раскрошились. В одном месте с трудностями смог прочесть
фамилию « Вилде». От имени остались только несколько букв, по которым можно
было предположить, что имя Георг. Ещё на одном кресте я с трудностями, но разобрал
фамилию Унгурс. Такую фамилию иногда и от отца слышал. Других надписей не
помню, мне же тогда было всего пять лет. Рядом с именем сохранился и год смерти
– 1872 (Х. Рукшин - 1918 года рождения). Отец рассказывал, что на
старом кладбище похоронены первые бакалдинцы, которые здесь жили, когда самого
Бакалдино ещё не было, - углежоги из Инзерского, Симского, Французского и других чугунно - и меднолитейных заводов, из
Родины изгнанные борцы за правду. Крестов было примерно десять. И я до сих пор
думаю: сколько времени должно было пройти, чтобы чугун так разрушился! Ещё с тех давних времён
кое-где сохранились толстые, могучие дубы, с обсохшими от старости верхушками. Чтобы
некоторые обхватить, надо было трём мужикам за руки браться. Большинство дубов
превратились в уголь. Их распиливали на острые длинные чурбаки, складывали в
стожары, потом покрывали дёрном и изнутри поджигали. Горели долго. Углежоги, о
сне даже не помышляя, присматривали за дымящимися кучами и время от времени
били по ним тяжёлыми колотушками – чтобы не образовывались пустоты и в угле не
оставались не сгоревшие до конца поленья. С этим углём, говорили, выплавляли
тогда самую лучшую сталь. С тех времён уже отросли
новые леса – сначала берёзы и осина, потом и вязы, липы, клёны, кое-где дубовые
рощи. Теперь леса были срублены, земля очищена под пашню. За это время успели
заржаветь не только чугунные кресты, но и человеческая память. Лишь старинные
дубы на просторах пашни до сих пор стояли как свидетели прошедшего времени, и
на их верхушки приседали отдохнуть лесные голуби». |
Неофициальный сайт Архангельского района Башкортостана | Сайт управляется системой uCoz |